Лилии не прядут
- Мушкетон, - сказал д'Артаньян, - вы должны оказать мне услугу.
- Какую, сударь?
- Научить вашему способу Планше. Может случиться, что я тоже попаду в
осадное положение, и мне бы отнюдь не помешало, если бы он смог доставлять
мне такие же удобства, какие вы преподносите своему господину.
- О, господи, - скромно сказал Мушкетон, - да нет ничего легче, сударь!
Нужно быть ловким - вот и все. Я вырос в деревне, и отец мой в часы досуга
немножечко занимался браконьерством.
- А что он делал в остальное время?
- Промышлял ремеслом, которое я всегда считал довольно прибыльным.
- Каким же?
- Это было во время войн католиков с гугенотами. Видя, что католики
истребляют гугенотов, а гугеноты истребляют католиков, и все это во имя
веры, отец мой изобрел для себя веру смешанную, позволявшую ему быть то
католиком, то гугенотом. Вот он и прогуливался обычно с пищалью на плече за
живыми изгородями, окаймлявшими дороги, и, когда замечал одиноко бредущего
католика, протестантская вера сейчас же одерживала верх в его душе. Он
наводил на путника пищаль, а потом, когда тот оказывался в десяти шагах,
заводил с ним беседу, в итоге которой путник всегда почти отдавал свой
кошелек, чтобы спасти жизнь. Само собой разумеется, что, когда отец встречал
гугенота, его сейчас же охватывала такая пылкая любовь к католической
церкви, что он просто не понимал, как это четверть часа назад у него могли
возникнуть сомнения в превосходстве нашей святой религии. Надо вам сказать,
что я, сударь, католик, ибо отец, верный своим правилам, моего старшего
брата сделал гугенотом.
- А как кончил свою жизнь этот достойный человек? - спросил д'Артаньян.
- О сударь, самым плачевным образом. Однажды он оказался на узенькой
тропинке между гугенотом и католиком, с которыми он уже имел дело и которые
его узнали. Тут они объединились против него и повесили его на дереве. После
этого они пришли хвастать своим славным подвигом в кабачок первой попавшейся
деревни, где как раз сидели и пили мы с братом...
- И что же вы сделали? - спросил д'Артаньян.
- Мы выслушали их, - ответил Мушкетон, - а потом, когда, выйдя из
кабачка, они разошлись в разные стороны, брат мой засел на дороге у
католика, а я на дороге у гугенота. Два часа спустя все было кончено: каждый
из нас сделал свое дело, восхищаясь при этом предусмотрительностью нашего
бедного отца, который, из предосторожности, воспитал нас в различной вере.
- Какую, сударь?
- Научить вашему способу Планше. Может случиться, что я тоже попаду в
осадное положение, и мне бы отнюдь не помешало, если бы он смог доставлять
мне такие же удобства, какие вы преподносите своему господину.
- О, господи, - скромно сказал Мушкетон, - да нет ничего легче, сударь!
Нужно быть ловким - вот и все. Я вырос в деревне, и отец мой в часы досуга
немножечко занимался браконьерством.
- А что он делал в остальное время?
- Промышлял ремеслом, которое я всегда считал довольно прибыльным.
- Каким же?
- Это было во время войн католиков с гугенотами. Видя, что католики
истребляют гугенотов, а гугеноты истребляют католиков, и все это во имя
веры, отец мой изобрел для себя веру смешанную, позволявшую ему быть то
католиком, то гугенотом. Вот он и прогуливался обычно с пищалью на плече за
живыми изгородями, окаймлявшими дороги, и, когда замечал одиноко бредущего
католика, протестантская вера сейчас же одерживала верх в его душе. Он
наводил на путника пищаль, а потом, когда тот оказывался в десяти шагах,
заводил с ним беседу, в итоге которой путник всегда почти отдавал свой
кошелек, чтобы спасти жизнь. Само собой разумеется, что, когда отец встречал
гугенота, его сейчас же охватывала такая пылкая любовь к католической
церкви, что он просто не понимал, как это четверть часа назад у него могли
возникнуть сомнения в превосходстве нашей святой религии. Надо вам сказать,
что я, сударь, католик, ибо отец, верный своим правилам, моего старшего
брата сделал гугенотом.
- А как кончил свою жизнь этот достойный человек? - спросил д'Артаньян.
- О сударь, самым плачевным образом. Однажды он оказался на узенькой
тропинке между гугенотом и католиком, с которыми он уже имел дело и которые
его узнали. Тут они объединились против него и повесили его на дереве. После
этого они пришли хвастать своим славным подвигом в кабачок первой попавшейся
деревни, где как раз сидели и пили мы с братом...
- И что же вы сделали? - спросил д'Артаньян.
- Мы выслушали их, - ответил Мушкетон, - а потом, когда, выйдя из
кабачка, они разошлись в разные стороны, брат мой засел на дороге у
католика, а я на дороге у гугенота. Два часа спустя все было кончено: каждый
из нас сделал свое дело, восхищаясь при этом предусмотрительностью нашего
бедного отца, который, из предосторожности, воспитал нас в различной вере.