Правила жизни - Вигго Мортенсен (из Esquire)

[Fiolette]

Вы никогда не узнаете про меня всей правды. Это не нужно ни вам, ни мне.

Кажется, я впервые задумался об актерском мастерстве в восемь лет, когда на утреннике играл жопу дракона. Дракон был длинный, и нас было двое — я и еще один пацан. Ему достались голова и все родительские аплодисменты. А я сидел в жопе и думал: «Так вот что такое быть актером».

Ненавижу болтать про детство, семью, личную жизнь и прочее персональное дерьмо. Скажешь словечко, а потом жалеешь всю жизнь.

Похоже, я возглавляю список самых необщительных актеров. Что тут сделаешь? У меня не хватает времени для самого себя. Откуда у меня возьмется время для других?

В киноиндустрии есть лишь один стандарт, который мне по-настоящему нравится. Это стандарт для пресс-интервью — один час. В самый раз, чтобы наговорить ерунды и не дать журналистам подобраться к твоим внутренностям.

Кто-то считает меня секс-символом, кто-то считает меня седым пердуном, а мне самому не хочется разубеждать ни тех, ни других.

Мне не нравится титул «самый сексуальный мужчина из ныне живущих». Потому что он косвенно предполагает наличие сексуальных мертвецов.

Самые страшные люди — это те, которые пытаются понравиться всем.

Можно быть грустным. Или злым. Или раздавленным. Или безумным. И каждый раз можно найти для себя оправдание. Но нельзя быть скучным. Потому что для тех, кто скучен, не существует никаких оправданий.

Имеется у меня одна проблемка: совершенно не умею запоминать хорошие шутки.

Дикие кролики вечно лезут под колеса, как безумные. Даже странно, что за всю свою жизнь я сбил лишь одного. Это было поздней ночью. Что-то долбанулось о бампер, и я ударил по тормозам. Я сразу понял, что это кролик, и вышел из машины, чтобы удостовериться — жив он или мертв. Если бы кролик оказался жив, я бы, наверное, просто спихнул его с дороги — чтобы он оклемался и ушел в лес. Но он был абсолютно мертв. И я подумал: «Какого черта пропадать добру?» Так что я взял его с собой, а потом изжарил его на открытом огне. Кролик был толстый, вкусный, нажористый. И главное, я точно знал, что он свежий. Редкое ощущение, если ты привык отовариваться в супермаркете.

Актер — это сырое мясо, огонь под которым разводит режиссер.

Актерское мастерство — сомнительная добродетель. Ведь, как сказал Джозеф Кемпбелл (американский исследователь мифологии. — Esquire), главная привилегия жизни — это быть собой.

Чтобы почувствовать себя творческим человеком, совершенно необязательно делать что-то из того, что люди называют творчеством. Жизнь — это тоже творчество, упражняться в котором приходится каждый день.

О том, что нужно жить, не имея в голове тщательно простроенного плана, лучше всех сказал Роберт Луис Стивенсон. Он написал: «Благополучно проделывать путь — важнее, чем прибыть в пункт назначения». Это великие слова. «Благополучно проделывать путь» — вот что мне нравится.

Я всегда считал, что хорошие вещи сами найдут меня. Поэтому у меня нет никакого карьерного плана. Должен быть, наверное, но все-таки его нет.

Жизнь слишком коротка, чтобы, делая какие-то вещи, делать их плохо.

Я снялся в куче дерьмовых фильмов. Но если бы у меня была возможность прожить этот кусок жизни заново, я бы все равно в них снялся. Это хороший урок, а уроки пропускать нельзя.

Вообще-то я ленив. Но я знаю одну важную штуку: лень можно победить целью.

Мне кажется, что самый мудрый способ прожить жизнь — это постоянно готовить себя к неразрешимым проблемам, которые никогда не возникнут.

Что касается религии, то мой ответ будет таким же, как строка из «Листьев травы» Уолта Уитмена (американский поэт XIX века, основоположник верлибра. — Esquire): «В каждой вещи я вижу Бога, но совсем не понимаю его».

Меня восхищает, что в скандинавской мифологии праведникам не обещан рай. Единственная награда за праведность — уверенность в том, что ты прожил праведную жизнь.

Мы смертны, и мы ничего не можем с этим поделать. Но мы можем изменить наше отношение к этому.

Смерть грустна. И это забавно.

Ближе к пятидесяти я стал замечать, что я постепенно замедляюсь. Но меня это мало волнует. Ведь очень скоро это пройдет. Лет через 50 — точно.

Для меня страх смерти — это не страх небытия. Это страх того, что я не успею прочитать все хорошие книги, увидеть все хорошие пьесы, посмотреть все хорошие фильмы и побывать во всех интересных местах.

Все, что ты можешь увидеть сам, ты должен увидеть сам.

Мне нравятся те, кто в любом месте может почувствовать себя, как дома.

Иногда, прежде чем спалить свой дом и перестать отвечать на звонки из прошлой жизни, стоит основательно подумать.

Люблю жить в лесу. Людей не видно, а это главное.

Я люблю ходить босиком. Нет, тут нет ничего такого — я не пытаюсь подпитываться от земли, как некоторые безумцы. Просто мне некомфортно в ботинках. Кажется, у меня самая маленькая коллекция обуви из всех голливудских звезд. Но мне на это плевать.

Наплевательское — вот какое у меня отношение к деньгам. Все, что я могу сказать, — это то, что я полностью согласен с Черным Лосем (прорицатель и шаман из племени сиу, 1863-1950. — Esquire). Он сказал следующее: «Тот, кто прилепился к ценностям этого мира, живет в невежестве и пожираем скользкими змеями своих страстей и желаний». Что тут добавить?

Работа и заработок сегодня воспринимаются слишком серьезно. Думаю, практически никто уже не может сказать: «Знаете, я сейчас посередине отличной книги, так что давайте перенесем встречу на завтра». Вот что хреново.

Денег должно хватать на еду, детей и путешествия. А все остальное — это уже лишние деньги.

Каждый раз, когда у меня заканчиваются деньги, жизнь обязательно подбрасывает мне что-то. Так и живу.

Мне уже далеко не двадцать три, так что у меня нет никаких планов относительно того, чтобы сделать еще двадцать хороших фильмов.

Черт, а ведь я не играл в театре уже больше 20 лет. Вот что действительно страшно.

Пожалуй, я не сыграл ни в одной комедии. Думаю, это замкнутый круг: мне не предлагают комедии, потому что я себя в них не зарекомендовал. А я себя в них не зарекомендовал, потому что мне их никогда не предлагали.

Я вот что думаю: не можешь сделать по-честному — вообще не берись.

После «Властелина колец» писем от поклонников стало так много, что я просто перестал на них отвечать. По-моему, это честно: на всех у меня не хватит времени, а отвечать некоторым выборочно — значит обидеть всех остальных.

Когда выходит моя новая книга (Мортенсен — автор ряда книг, где помимо стихов содержатся его фотографии и картины. — Esquire), и я раздаю автографы, на встречу приходят, как правило, те, для кого я — звезда «Властелина колец». Они приходят за автографом актера, и им плевать на автограф поэта. Но меня это не волнует. Ведь если они получают в руки мою книгу, полдела уже сделано.

Пожалуй, больше всего я уважаю тех, кто приходит на встречу вовремя.

Я люблю сладкое. И что такого? Шоколад вообще, по-моему, полезен для пищеварения. А даже если нет, я все равно ем его очень много, особенно горького.

В мире нет более воодушевляющей вещи, чем риск.

Мне жалко, что люди забыли простую истину: в твоем последнем костюме не будет карманов.

В детстве я хотел быть викингом.

(c)

@темы: culture, Вигго Мортенсен, America, USA

Comments

[=Лютик_Эмрис=]

про кролика жутко понравилось)))
но вообще, конечно, много умных мыслей, есть над чем подумать.

[Fiolette]

Лютик, я, когда в первый раз читала, тоже решила, что бы тоже не отказалась от нажористого кролика. ))) Даже несмотря на то, что крольчатину я в принципе не ем.
А вообще он конечно пример во многом.

[=Лютик_Эмрис=]

Fiolette,
нажористый кролик - это сильно))

кстати, оффтопом: поедешь на Моцартов в октябре куда-нить?)

[Fiolette]

=Лютик_Эмрис=, думаю, да-нет, но хотелось бы кордебалета, а не повторения уже виденного-слышанного, пусть и было круто )))

[=Лютик_Эмрис=]

понятно))

[Fiolette]

А ты сама что думаешь?

[=Лютик_Эмрис=]

хочу съездить в Киев или в Харьков, а там - как получится))
автограф Микеля с Фло так и не достался, надо исправлять