Япония. Культ цветов.

понедельник, 16 марта 2009

13:17

Fiolette

Лилии не прядут

Источник

Эстетика растенияЭСТЕТИКА РАСТЕНИЯ

Среди национальных особенностей японского народа, которые не могут не привлекать внимания при посещении Японии, бросается в глаза глубокая приверженность японцев к живым цветам, к выращиванию, разведению, уходу, широкому использованию их в виде украшения. Редко еще где можно, пожалуй, наблюдать такую чрезвычайную и едва ли не повсеместную приверженность, какая обнаруживается у японцев к живым цветам и растительному миру. Это искусство Флоры, считающейся в древнеримской мифологии богиней цветов и весны, является своего рода культом цветов, который без преувеличения можно назвать
одной из характерных черт жизни и быта японского народа. Правда, следует напомнить, что у японцев, насколько нам удалось познакомиться с этим, существуют три эстетических поклонения, три культа: цветов, луны, снега. Эти культы и их формы, выработанные самим бытом, нашли свое яркое отображение в поэзии, живописи, в живом языке народа.
Природа японских островов помогает почувствовать, понять: прекрасны цветы, луна, снег. Жизнь повелела: любоваться цветами -- в их смене, в нескончаемом чередовании соответственно времени года; любоваться луной -- в ночи полнолунья, особенно осенью, когда в Японии, как там принято говорить, -- "ниппонбарэ" -- "японская ясность", то есть ровное, однотонно чистое небо; любоваться снегом, когда он покрывает землю словно цветами. В языке образовались понятия: ханами -- "смотрение на цветы", цукими -- "смотрение
на луну", юкими -- "смотрение на снег". А самый обычный японский толковый словарь поясняет: ханами -- смотреть на цветы и наслаждаться, испытывать радость, восторг. Употребляя для передачи японского слова "таносиму" -- очень многосмысленного -- в данном контексте иероглиф, хотят подчеркнуть, что берут в "таносиму" то, что означает "ле" ("раку") -- "веселье душевное", "услада души". А быт выработал традицию торжественных трапез в часы любования цветами, что также характерно и для эстетического быта других дальневосточных народов и их поэзии.
Любовное отношение японского народа к цветам прекрасно выражено в поэтических строках Акахито, прославленного народного певца Японии первой половины VIII века:

Я в весеннее поле пошел за цветами,
Мне хотелось собрать там фиалок душистых,
И поля
Показались так дороги сердцу,
Что всю ночь там провел средь цветов до рассвета!

Мир цветов с их бесконечным многообразием красок и форм, чарующей красотой, будимые ими у человека возвышенные чувства, благородные движения души постоянно были неисчерпаемым источником вдохновения японских поэтов всех времен. Стихотворение Аривара Нарихира, поэта IX века, может служить одним из образцов такой поэзии:

Я красотой цветов пленяться не устал,
И слишком грустно потерять их сразу...
Всегда жалею их,
Но так их жаль,
Как этой ночью, -- не было ни разу!

Столь большой роли цветов в жизни японцев, несомненно, в значительной мере способствуют природные условия Японии. Мягкий морской климат, обилие влаги и солнечного тепла, благодатная почва позволяют японцам почти в течение всего года выращивать многообразные живые цветы и декоративные растения. Цветоводство и садоводство приобрели в стране самые широкие масштабы, носят буквально поголовный характер. Даже в крупных городах, в том числе в гигантском Токио, используется малейшая возможность, всякий клочок
земли для разведения цветов и декоративных растений. В каждом японском (по постройке, стилю) доме есть непременная принадлежность -- так называемый "о-нива", садик при доме.
Представьте себе рабочий пригород промышленного и торгового гиганта -- Осака. В этом пригороде люди живут в самом дешевом виде жилища, называемом "нагая". Нагая -- дом-цепочка, то есть вытянутое в длину соединение подведенных под одну крышу маленьких отдельных домиков-квартир. В каждом таком домике -- одна-две комнатки, крошечная кухонька и, конечно, столь же крохотная "ванная комната" -- помещение, способное вместить только ящик с горячей водой (японская ванна) да одного человека. Но одна из комнаток
выходит в о-нива -- садик размером в письменный стол. Значит, есть цветы, либо в земле, либо в горшках.
Собственно говоря, это -- нива (сад, двор), но сердце японца не допускает обозначения этого маленького пространства номенклатурным определением, языковой регистрацией; он хочет вложить в обозначение и кусочек своего сердца. Поэтому он и говорит: не нива, а о-нива. Что такое это "о"? Прозаическая грамматика, то есть то, что насилует свободный язык своими навязчивыми дефинициями, ответит: "о" -- префикс почтительности, ласкательности, уменьшительности". Значит, это не "сад", а "садик", "садочек" -- что-то милое сердцу.
Много внимания и усердия вкладывается японцами в выращивание новых интересных разновидностей цветов, усовершенствование их формы и окраски, улучшение сорта. Японские цветоводы стремятся к тому, чтобы живые цветы росли и цвели непрерывно в течение всех четырех сезонов года и чтобы при этом не нарушался определенный рисунок, ковер, сотканный самой природой из наиболее красивых расцветок цветов и их сочетаний.
Неудивительно поэтому то, что на всей территории этого островного государства, в самых различных его районах, в городах и сельских местностях -- всюду наблюдается поразительное богатство и многообразие живых цветов. Здесь часто можно встретить самые необычные, поистине экзотические породы, рисунки, краски и оттенки цветов; и все это нередко удивительно больших, колоссальных масштабов.
Среди живых цветов, наиболее часто встречающихся в Японии, следует прежде всего выделить столь же утонченные, сколько и многообразные виды "золотого цветка" хризантемы: летней, осенней, зимней, от самых мелких, ординарных размеров до наиболее крупных, махровых. Это изумительное растение, принадлежащее к семейству сложноцветных, обладает роскошными, пышными махровыми цветами разной, часто самой неожиданной окраски. Хризантема является традиционным цветком и украшает oфициальную государственную эмблему Японии. Хризантема разводится в Японии главным образом для декоративных целей.
Хризантема, быть может, как никакой другой цветок, неизменно являлась источником вдохновения японских живописцев, создавших изумительные полотна с неповторимым художественным изображением этих благородных цветов. Японская поэзия полна прекрасных образцов поэтического творчества, воспевающего цветы хризантемы. Вот небольшое стихотворение, принадлежащее перу Томонори, поэта
японской древности:

Как тает иней, павший на цветы
Той хризантемы, что растет у дома,
Где я живу,
Так, жизнь, растаешь ты,
Исполненная нежною любовью!

Прекрасно по настроению и по своеобразному видению поэта стихотворение Сугавара, писавшего в далекие дни японской старины:

Те хризантемы белые, что там
Колеблемы вдали приморским ветром,
Все кажутся глазам
В осенний день
Прибрежною волной, а не цветком!

В Японии, в отличие от некоторых европейских стран, широко культивируются не только осенние хризантемы, но и летние. Японские и китайские цветоводы стремятся высаживать хризантемы разных цветов так, чтобы их цветение не совпадало, чтобы оно продолжалось нескончаемой чередой. Когда отцветают одни хризантемы, зацветают другие, но чем ближе к осени, тем колоритнее и обильнее цветение. В больших городах устраиваются выставки хризантем. А в императорском дворце -- на обширных пространствах дворцового "о-нива", который тут зовется "ге-эн" -- "парк", осенью, в разгар цветения хризантем, устраиваются пышные приемы в саду, для избранных, разумеется.
Разница, конечно, огромная! Одно -- сидеть в одиночестве в маленькой "клеточной комнатке" и смотреть на крошку-садик с единственным кустиком хризантем; другое -- бродить чинно в разряженной толпе, да еще в присутствии "высочайших особ"... Недаром тут уже не о-нива, а царственный парк, императорские угодья.
Наибольшей силы и яркости цветение достигает в сентябре, когда распускаются десятки и сотни видов хризантем. Медленно накаляется этот огонь цветов и так же медленно гаснет. Уже потянуло северными ветрами, уже окрестные леса стали желто-красными, потом бледно-серыми и темными, а на клумбах рдеет пламя хризантем, будто распущенное ветром на множество язычков.
В японском саду поражает разнообразие цветов и рисунков -- темно-вишневые, белые с золотой сердцевиной, светло-голубые, терракотовые, бело-розовые с висячими, трубчатыми, вогнутыми, игольчатыми лепестками. И при этом японские садоводы продолжают создавать все новые виды хризантем, добиваясь невиданной прежде формы, окраски и даже размеров. Нынешняя хризантема -- плод многовековой работы садоводов, невиданно, фантастически облагородивших простую ромашку.
Мне вспомнился тот день, когда мы посетили огромный цветник в окрестностях Камакуры, что раскинулся на огромном лугу, окруженном невысокими горами. Каждый вид цветов имел свою делянку. Лето было в разгаре, а многие виды цветов еще не были высажены в открытый грунт. Некоторые цветы, возможно, так и останутся в горшках и кадках. Это иногда облегчает уход за цветами. Кадка лучше удерживает влагу. Мы обратили внимание на то, что даже в таком цветнике, как камакурский, где хризантемы занимали значительную территорию, каждый вид был представлен лишь немногими экземплярами.
Тогда мы насчитали в Камакуре до тысячи видов хризантем. Большие осенние выставки хризантем, ежегодно устраиваемые в многочисленных городах Японии, экспонируют все новые виды. По литературным данным, хризантемы были вывезены в Европу в семнадцатом столетии, а в Японии они выращиваются с VII века. Лишь лотос и бамбук могут соперничать с хризантемой в популярности.
Нет, кажется, цветка, который воодушевил бы поэтов на такое множество стихов, а художников на такое обилие картин, как хризантема. Хризантемы на Дальнем Востоке -- не только декоративные растения. Их лепестки, обладающие чудесным медвяным запахом, примешиваются к ароматным сортам чая, на них настаиваются наливки и вина. В Киото и других городах мне приходилось видеть
красивых, цветастых кур, названных породами хризантем.
В Камакуре мы были в начале лета и не видели осенних хризантем, зато летние были нам показаны во всем их разнообразии и пышном цвете. И странно, что при взгляде на хризантему трудно сказать, что этот нежный цветок так неприхотлив. В Камакуре редки морозы, но когда они случаются, хризантемы не только выживают, но и продолжают цвести. Греки называют хризантему златоцветом, и это название очень точно передает золотистое сияние цветка, окруженного снежно-белым венцом. В древности хризантема была только золотой, -- не перестаешь дивиться цвету и оттенкам, которые приобрела хризантема в позднейшие времена: розовые, медно-бронзовые, кирпично-красные.
Подобно тому как некогда в Камакуре, нам показывали в других местах Японии экземпляры хризантем, являющиеся своего рода достопримечательностью местных цветоводов, их драгоценной реликвией. Нам много рассказывали о методах выращивания красных и других хризантем, отличающихся крупными бутонами. Перед нами открылись секреты выращивания так называемых плакучих хризантем, или каскадного цветка, который действительно создает впечатление потока, каскадом обрушивающегося вниз. Не скрою, мы были потрясены тем, что люди, занятые тысячей больших и малых дел, находили возможным поддерживать культуру древнего цветка, да, видимо, и не могли отказать себе в этом. И нам не однажды приходилось убеждаться, что в этом находит свое выражение извечное стремление человека к красоте, его желание сделать свою жизнь радостнее, краше. В небольшом, казалось бы, этом факте мы почувствовали стремление людей взять от природы прекрасные ее дары, умножить и обогатить явления самой природы, все то живое, что радует и волнует душу человека.
Кто долго жил в Японии, тот не мог не заметить, что в этой стране трудно найти человека, который не любил бы живых цветов. Любовь к цветам поистине заложена в самой природе японского народа. Эта их приверженность к цветам является выражением эстетических взглядов, художественных вкусов японцев. Она нашла свое воплощение в произведениях японской живописи, которой присуща удивительная жизненная убедительность, эмоциональная действенность. Живые цветы были всегда одной из излюбленных тем японских
художников, мастеров знаменитых мозаичных произведений и фресок, резчиков по дереву и яшме. И мы видим, что с древнейших времен в сознании японского народа любовь к живым цветам ассоциировалась с мыслями о прекрасном и возвышенном, с устремлениями к лучшей, совершенной жизни, к торжеству жизнетворных сил и справедливости.

Цветы -- излюбленный сюжет японской живописи. Конечно, не всей. В Японии это характерно для определенного направления в искусстве живописи. Небезынтересно отметить, что это направление имеет свое специфическое обозначение -- "цветы и птицы". Достаточно увидеть эти два иероглифическихзнака, как перед вашим взором сейчас же предстанут многочисленные полотна с"цветами и птицами". Европейцы часто говорят, что это декоративная живопись. Это не совсем точно. Такая живопись стала декоративной, но не такой она была при своем возникновении и подъеме. Формула "цветы и птицы" дает ключ к этому искусству: "птицы" берутся с ярким опереньем, с фантастическими хохолками, сприхотливыми хвостами; "цветы" -- вместе с ветвями, то есть кресты и линии. Так что перед вами -- мир, свой, особый мир: мир красок, линий и форм. Прибавьте к этому самое существенное: что видят японцы в цвете, линии иформе. Одни -- сознательно, через философию, другие -- бессознательно, так сказать, интуитивно, через привитую веками эстетику.
О большом внимании японского народа к цветам и их роли в духовной жизни людей свидетельствуют уже самые ранние литературные, в частности поэтические, произведения японских мастеров художественного слова. В народных, фольклорных песнях самого древнего китайского поэтического памятника "Шицзин" -- "Книги песен", широко известной также в Японии, цветы служат одной из любимых тем. Значительное место занимают мотивы живых цветов в другом произведении -- "Чуских строфах", пользующихся популярностью и в Японии. О цветах говорится в одной из древнейших песен -- "Поклонение душе" из цикла "Девять напевов", принадлежащих перу родоначальника китайской поэзии древности Цюй Юаня (340--278 гг. до н. э.), произведения которого дошли до нас в иероглифических письменах:

Весной цветут орхидеи,
Осенью -- хризантемы.
Так и обряды наши
Тянутся чередой.

Замечательно, таким образом, что упоминание о хризантемах, быть может еще не культивированных, а диких, содержится в литературных записях седой старины. Однако, судя по "Таблицам хризантем", составление которых относится к десятому столетию, уже тогда насчитывалось до семидесяти различных видов хризантем. Именно хризантемам, которые, по меткой характеристике японцев, "способны бороться с дыханием осени и сединами зимы", посвящены вдохновенные строки многочисленных поэтических произведений, об этих цветах сложено множество преданий и сказочных историй.
Перу выдающегося китайского новеллиста Пу Сун-лина (Ляо Чжай) принадлежит замечательная новелла, в которой рассказывается о любителе цветов по имени Мао Цзы-цай, в семье которого секрет выращивания цветов хризантемы передавался от отцов к детям. Мао Цзы-цай стал страстным цветоводом. Услышит, бывало, что где-то появился новый сорт хризантемы, -- ему и тысяча верст не страшна, тотчас же в путь, только бы достать редкостный цветок. Как-то Мао Цзы-цай отправился за хризантемой в город Наньлин и повстречался в пути с юношей по фамилии Тао, который владел искусством выращивания хризантем. Выброшенные другими, хилые цветы быстро расцветали и приносили новые сорта, как только попадали в волшебные руки Тао. Вскоре Мао Цзы-цай женился на старшей сестре Тао, по имени Хуан-ин, и обе семьи породнились. Однажды Тао выпил лишнего, пьяный упал на землю и тотчас превратился в громадный куст хризантем. Лишь на следующий день к нему вернулся его прежний облик. Но вскоре Тао, вновь сильно опьянев, превратился в огромный куст хризантем, только теперь человеческий образ к нему уже не вернулся. Хуан-ин была в отчаянии, и горьким слезам ее не было конца. Зарыв корни куста в землю, она стала за ними старательно ухаживать, поливать. И к ее крайнему изумлению, осенью на кусте расцвели розовые хризантемы, испускавшие пьянящий аромат. Так возник новый сорт хризантемы, названный "пьяный Тао".
Выращивая из поколения в поколение новые разновидности хризантем, китайские цветоводы давали им названия одно поэтичнее другого. Здесь и "летящий золотой мотылек", и "благодатный снег -- предвестник урожая", и "к солнцу обращенная заря", и "яшмовая чарка с развевающейся лентой" и т. д. и т. п. Так соединялся художественный рисунок, утонченная форма, создаваемая природой при активном воздействии человека, с живым эмоциональным словом, поэтическим образом. В этом на протяжении веков находило свое выражение одно
из проявлений идеалов прекрасного, образное раскрытие эстетического начала в жизни народа.
Знаменательно, что воспитанию эстетического чувства, пониманию прекрасного серьезное внимание придавалось у нас с первых же шагов создания советской педагогики, морально-этических принципов нового человека, несмотря на материальные лишения, нужду, разруху. "Коллектив надо украшать и внешним образом, -- подчеркивал один из вдохновенных воспитателей-коммунистов А. С. Макаренко. -- Поэтому я даже тогда, когда коллектив наш был очень беден, первым долгом всегда строил оранжереи, и не как-нибудь, а с расчетом на гектар цветов, как бы дорого это ни стоило. И обязательно розы, не какие-нибудь дрянные цветочки, а хризантемы, розы... это очень важно".

Лик утренний и вечерний

Цветение сакуры

@темы: цветы, culture, Япония, flowers, природа, Asia